Похороны страсти

Из стихов ушло тепло.
Чувства инеем покрыты.
Сердце снегом замело
И стучит оно сердито

С тихой грустью в унисон,
В ритме ночи и печали
Льются слёзы, слышен стон.
Душу словно бы порвали

На две части: «я» и «ты»
Перестали быть мы целым.
Раскололись все мечты.
Ничего не уцелело.

Больше нет единых нас.
Есть лишь двое незнакомцев.
Свет любви в душе погас.
Закатилось страсти солнце.

Но и эта боль пройдёт.
Я пойду своей дорогой,
А в душе растает лёд.
Испарятся понемногу

Все холодные стихи
Про измену и разлуку.
Мы простим себе грехи
И пожмём друг другу руки

И простимся навсегда
Ни о чём не сожалея.
Мы другим ответим «да»
И других собой согреем.

Недопробуждение

В предрассветный час Венера
Тонет в серых облаках.
Воет пёс в своём вольере
И охотится в мечтах.

Тонет лунная дорожка
В темноте бездонных луж.
Одиноко бродит кошка
По ветвям осенних груш.

Обрывает ветер листья
И швыряет на газон,
И мои ночные мысли
Выдувает сквозь балкон.

На балконе в полудрёме
Я стою и кофе пью.
Тело спит и разум в коме.
Баю баюшки баю.

Просыпаться неохота,
Но оделся и иду
На родимую работу
Сном любуясь на ходу.

Мимо пса и мимо кошки,
Мимо ветра и Луны,
Вдоль сияющей дорожки,
Вдаль от грёз и тишины.

Просыпаюсь на работе.
Погружаюсь с головой
В то что с жизнью происходит.
Или снится мне порой.

Девушка наркотик

Ты моя наркота. Ты мой опиум.
От тебя не отвыкну ни как.
Влезла в душу мою как на подиум,
Я же словно последний дурак

Взглядом к ножке изящной привязанный
Рот разинув от страсти трясусь.
Наша связь штука взрывоопасная.
Мне уже всё равно. Ну и пусть

Ты не счастье моё, а беда моя,
Психотропный безумный дурман.
И хотя перспектива не радует,
Сам ступаю в раскрытый капкан.

Клещ

За тобой закрою двери.
Уходи в ночную мглу!
Ты ведь больше мне не веришь.
Будто я всё время лгу.

Всё обиды и скандалы,
Крики, стоны, шум и гам.
Всё тебе чего-то мало.
Это просто стыд и срам.

Надоело мне возится,
Всё прощать и всё чинить.
Ты мне должен баксов тридцать,
Но чёрт с ними. Так и быть.

Забирай свои все вещи!
Разрываю я контракт.
Паразит ты вроде клеща,
А не тихий квартирант.

Современная любовь

Я люблю. Любовь моя как море,
Но без дна и даже берегов.
Нет на этом свете лучшей доли
Чем слиянье наших двух основ.

Я люблю. Любовь моя как ветер,
Дикий и могучий ураган.
О тебе мечтал, тобою бредил
И теперь тобой без водки пьян.

Я люблю. Любовь моя как пламя.
Ярких чувств пылающий пожар.
Больше нет препятствий между нами.
Радость ты моя, судьбы прекрасный дар.

Я люблю. Любовь моя как скалы.
Ничего на свете выше нет.
Жизнь щедра. Она для счастья дала
Мне тебя, самсунговский планшет.

Пуле пофиг

Пуля дура. Пуле пофиг
Кто там свой, а кто чужой,
Жертва, правда, цель и подвиг,
Где злодей, а где герой.

Нет мозгов, а значит мыслей.
Всё равно куда лететь.
Ей плевать на наши жизни
И на совесть и на честь.

Пуля вылетит однажды
В свой единственный полёт.
Не принять решенье дважды.
Чьё-то сердце пулю ждёт.

Будет чья-то жизнь разбита.
В чей-то дом придёт беда.
Чьим-то горем будет сыта
Тварь по имени Вражда.

Революционеру

Майданутым всех стран и эпох посвящается

Не герой ты, а солдат неудачи.
По тебе родной дурдом горько плачет
Ты мечтал уничтожать за идею
Тех кто был и кто казался злодеем.
Хоть и суть её тебе непонятна,
Но звучала грандиозно и складно.
Ты готов был умереть ради цели.
Взял винтовку и стрелял в самом деле.
Эфемерны как туман все идеи
И от них никто не станет живее.
А патроны хоть глупы, но из стали.
Настоящие сердца разрывали.
Это была не игра понарошку.
Не чернила пролились на дорожку.
Кровь виновных и невинных смешалась.
Судьбы их полётом пули прервались.
Убивал ты, идиот, ради мира —
Это дикая, тупая сатира.
Для фанатиков прослыл ты героем.
Принеся родной стране боль и горе.
И в историю войдя геростратом
Знаменитым стал посмешищем ада.

Неудачник

Ты прячешься робко в тумане
И плачешь о жизни своей.
Тоска и в душе и в кармане
И вновь не досталось ролей
Таких как хотелось, престижных.
За это на всех ты обижен
И тихо рыдаешь во тьме.

Стоишь за углом и жалеешь
Несчастную жертву – себя.
В жестокость людскую ты веришь
И нервы себе теребя
Всё шепчешь слова утешенья
По поводу планов крушенья
И к цели своей не идёшь.

Стоишь и не движешься с места.
Унижен, разбит, оскорблён.
Ревёшь и мечтаешь о мести
И ждёшь наступленья времён
Когда кто-то добрый и мудрый
Однажды безоблачным утром
Заметит твой яркий талант.

Найденный рай

Обнажённые души взлетают
И парят в небесах высоко
И скитаются в поисках рая –
Цитадели знакомых богов,

Суетятся и ищут усердно
Ту прекрасную чудо-страну,
Что обещана праведным смертным
И подобно сухому вину

Опьяняет и дарит свободу
От страданий, вины и забот.
Но в лазурной дали небосвода
Никогда и никто не найдёт

Ту державу добра и блаженства
И обещанных кем-то богов.
Тех кому поклоняются с детства,
Чтобы каждый был к встрече готов.

Обнажённые души напрасно
Ищут рай за орбитами звёзд.
В их холодном сияньи бесстрастном
Нет ответа на этот вопрос.

— Где же Бога святая обитель?
Если рай не в глубинах небес,
Как же быть, как добраться, как выйти,
Где поставить тяжёлый свой крест,

Тот который носили с рожденья
И пора бы с натруженных плеч
Снять исполнив своё назначенье
И на райское ложе прилечь?

Но в бескрайних просторах вселенной
Ни следа от эдемских садов.
Всё вокруг преходяще и тленно.
Всё вокруг лишь сплетение снов.

Бесполезны пути и скитанья
По красивым астральным мирам.
Но однажды придёт осознанье
(Или каждый придёт к нему сам)

Что священное Божее царство
Мы все носим всё время с собой.
Наше счастье и наше богатство
Вечно в душах сияет звездой.

 

Ириска

Мы с Ириской не знакомы.
Не знакомы мы почти.
Но в её уютном доме
До поздна я загостил.

Разошлись её подруги.
Разбежались кто куда.
Но вдвоём нам не до скуки.
Нам совсем не скучно… Да!

Мы с Ирисочкой на кухне.
Наши рядышком тела.
Утомились. Вот-вот рухнем
Прямо здесь же у стола.

Мы довольны, но устали.
Пот течёт уже ручьем.
Влюблены ли? Нет. Едва ли.
Но неплохо нам вдвоём…

Удалось помыть посуду,
Оттереть от грязи пол,
Подмести огрызков груду
Завалившихся под стол.

Убежали все девчата.
Кто-то должен был помочь.
Нет подружек? И не надо.
Но работы на всю ночь.